Такси остановилось совсем недалеко от Сергея. Под ветровым стеклом вспыхнул зеленый фонарик. В темноте щелкнула дверца. Один за другим из машины вылезли два человека, у каждого в руке тяжёлая продуктовая сумка. Сергей ясно различал их силуэты.
Взревев мотором, машина медленно тронулась с места. Приехавшие молча провожали ее глазами, словно не решаясь при ней углубиться в сад. Сергей, стоя за деревом, наблюдал. Сейчас появится кто-нибудь из ребят. Их надо будет подстраховать.
Мимо него тяжело проехала машина с зажженными фарами и зеленым огоньком. Звук мотора постепенно смолк. При слабом свете далекого уличного фонаря видны были две застывшие человеческие фигуры. Люди словно прислушивались к чему-то. Наконец один из них что-то тихо сказал другому, и они собрались уже было идти, когда из глубины сада, где проходила ограда дома с потайной калиткой, вдруг донеслись шум, яростный лай собаки и чьи-то возгласы.
Приехавшие насторожились, поставили сумки на землю, в руке одного из них появился какой-то темный предмет.
В этот момент перед ними возник человек, сбоку появился другой, сзади хрустнули ветки под ногами третьего, четвертого.
Сергей, сжимая тяжелую, нагретую рукоятку пистолета, неслышно передвинулся ближе, к соседнему дереву. «Что у него в руке?» — подумал он, чувствуя, как тяжело забилось сердце.
— Стоять! — раздался в это время повелительный окрик.
И сразу же в ответ неожиданно грохнул выстрел, за ним другой. Раздался глухой, протяжный стон, шум падающего тела, чей-то отчаянный возглас, звуки борьбы, и человек, ломая кусты, пригнувшись, кинулся в сторону от возникшей свалки.
Сергей устремился ему наперерез, уже ни о чем не думая, полный страшного предчувствия, и, догнав, почти автоматически, давно заученным косым ударом, вкладывая в него всю тяжесть своего разгоряченного тела, опрокинул его правую руку, он выбил из судорожно сжатых пальцев пистолет.
— Гоша! — кричал за его спиной чей-то неузнаваемый, прерывающийся, отчаянный голос. — Ответь мне, пожалуйста!.. Гоша!
И Сергея охватило желание бить, бить, бить это чужое, дергающееся под ним тело, бить, пока оно дергается, пока живет. Он до крови закусил губу, дрожа от еле сдерживаемого бешенства и чувствуя, как к горлу подступает комок и текут по щекам слезы.
К нему подбежали, попытались оторвать от лежавшего на земле человека, но Сергей не сразу уступил их усилиям. Наконец он встал и увидел, как, шатаясь, к нему подходит маленький Ибадов. Неожиданно обняв Сергея за шею, он припал к его груди и разрыдался.
Кто-то негромко сказал:
— Убит Лееров. Две пули. Наповал.
Одна за другой, включив фары, подошли машины.
— Сначала Гошу, — негромко приказал Сергей.
Ибадов резко выпрямился:
— Я сам понесу!..
— Вместе понесем, Мурат.
Сергей подозвал одного из сотрудников:
— Вы остаетесь за старшего, Усманов. Я буду там.
Он направился через сад к калитке.
Идти в темноте было очень трудно. Ноги не слушались, больно ломило в висках, странная вялость разливалась по телу.
В доме уже шел обыск.
…Утром Сергею на работу позвонила Мальцева.
— Сергей Павлович, мне сказали, что вы не приходили ночевать, — виновато произнесла она. — Но я все-таки…
— Да, да. Мы же условились, — ответил Сергей. — Приезжайте. Вы нам очень нужны.
Он едва успел положить трубку, как в кабинет вошел Нуриманов.
— Почему не едешь отдыхать? — строго спросил он.
Сергей покачал головой:
— Сперва мы его вместе допросим.
Нуриманов внимательно посмотрел на него и вздохнул, поняв, что спорить бесполезно. Он подсел к столу и вынул пачку сигарет:
— Кури. Твои давно кончились. Значит, так. Прежде всего, что дал обыск…
Спустя некоторое время в кабинет ввели невысокого, плотного человека лет сорока, с круглым лицом, на котором острый нос, щелочки глаз под тонкими бровями и ниточка усов казались нанесенными тушью. Только пухлые, сочные губы, сейчас плотно сжатые, нарушали это впечатление.
Нуриманов жестом указал ему на стул перед собой. В стороне на диване сидел Сергей. Человек скользнул по нему острым как бритва взглядом и, узнав, поспешно отвел глаза. При этом он невольно пошевелил пальцами правой руки. Ему, видно, казалось, что они до сих пор еще не отошли с того момента, когда сидящий сейчас на диване усталый темноволосый человек с голубыми глазами и шрамом на щеке выбил у него из руки пистолет.
— Итак, Кадыров, у вас в доме обнаружен наркотик, в большом количестве, — сухо сказал Нуриманов. — В подвале установлены приспособления для его обработки. Там же и в коридоре дома особая сигнализация от калитки. Дальше. — Он раскрыл лежавшую перед ним папку с бумагами. — Вот показания вашего родственника Султанова. Он задержан вместе с вами. Скрыться на машине вы не успели. Нам знакома ваша синяя «Волга». Дальше, — все тем же ровным, ледяным тоном продолжал Нуриманов. — Вот показания Карима Сафарова. Он во всем признался, Кадыров. Опознает вас и Семенов из Борска. Он, собственно, уже это сделал, пока, правда, по фотографии. Нами арестованы и другие члены вашей шайки. Это вы знаете. Так что ваших показаний нам даже не требуется. Их вы будете давать на суде. Вы там расскажете, как ловко замаскировались в парке, как вы там перевыполняли план. И еще вы расскажете, как стали убийцей…
Нуриманов на минуту умолк.
Сергей чувствовал, как сейчас тяжело этому сдержанному, немногословному человеку. Худое лицо Нуриманова казалось окаменевшим. Только из-под лохматых бровей недобро светились глаза…
— Да, стали убийцей.
Сергей жестко поправил его:
— И были убийцей.
Он встал, прошелся по кабинету и остановился перед Кадыровым.
Тот, опустив бритую голову, не отрываясь, смотрел на свои пальцы, которыми машинально шевелил все это время.
— Вы торговали смертью, — медленно произнес Сергей. — Вы несли ее людям. С этим теперь покончено, Кадыров. Навсегда. Люди останутся в живых. И они будут здоровыми. Запомните это.
— Совсем не хотел… Совсем не думал… — пробормотал Кадыров.
— Конечно, не думали. А хотели вы одного: заработать. На чем угодно, только заработать.
Кадыров яростно скрипнул зубами.
— Все врут, собаки. Язык вырву.
— Поздно, Кадыров. Все уже доказано, — холодно возразил Нуриманов. — И никто не врет. Только спасают свою шкуру. Но и это поздно. — Он перебрал на столе бумаги и тем же тоном продолжал: — А теперь уточним некоторые детали…
Допрос продолжался.
А потом Сергей вышел в коридор, где его ждала Мальцева.
— Здравствуйте, Алла Георгиевна, — сказал он, подходя. — Извините, что не могу долго разговаривать.
— Ну что вы, Сергей Павлович, я же понимаю. — Она с тревогой всматривалась в его осунувшееся лицо. — Вот очерк. Прочтите. Я потом позвоню.
Сергей отрицательно покачал головой:
— Очерка этого не будет. Нужен другой. Очень нужен. Сегодня ночью погиб наш товарищ…
1969–1970 гг.
